Неточные совпадения
В продолжение этого времени он имел удовольствие испытать приятные минуты, известные всякому путешественнику, когда
в чемодане все уложено и
в комнате валяются только веревочки, бумажки да разный сор, когда человек не принадлежит ни к дороге, ни к сиденью на месте, видит из окна проходящих плетущихся людей, толкующих об своих гривнах и с каким-то глупым любопытством поднимающих глаза, чтобы, взглянув на него, опять продолжать свою дорогу, что еще более растравляет нерасположение духа бедного неедущего путешественника.
Начинало смеркаться, когда пришел я к комендантскому дому. Виселица со своими жертвами страшно чернела. Тело бедной комендантши все еще
валялось под крыльцом, у которого два казака стояли на карауле. Казак, приведший меня, отправился про меня доложить и, тотчас же воротившись, ввел меня
в ту
комнату, где накануне так нежно прощался я с Марьей Ивановною.
Молодые люди вошли.
Комната,
в которой они очутились, походила скорее на рабочий кабинет, чем на гостиную. Бумаги, письма, толстые нумера русских журналов, большею частью неразрезанные,
валялись по запыленным столам; везде белели разбросанные окурки папирос.
В комнате никого, только
в незакрытое занавесом окно ворвались лучи солнца и вольно гуляют по зеркалам, дробятся на граненом хрустале. Раскрытая книга
валяется на полу, у ног ее ощипанные листья цветка…
Затем, направо, находилась
комната Версилова, тесная и узкая,
в одно окно;
в ней стоял жалкий письменный стол, на котором
валялось несколько неупотребляемых книг и забытых бумаг, а перед столом не менее жалкое мягкое кресло, со сломанной и поднявшейся вверх углом пружиной, от которой часто стонал Версилов и бранился.
Больной и без сил, лежа
в версиловской
комнате, которую они отвели для меня, я с болью сознавал, на какой низкой степени бессилия я находился:
валялась на постели какая-то соломинка, а не человек, и не по болезни только, — и как мне это было обидно!
Комната,
в которой я очутился, была небольшой, весьма нехитро меблированный нумер обыкновенного петербургского шамбр-гарни средней руки. Сам Ламберт был, впрочем, превосходно и богато одет. На полу
валялись два чемодана, наполовину лишь разобранные. Угол
комнаты был загорожен ширмами, закрывавшими кровать.
Привалов вернулся
в игорную
комнату, где дела принимали самый энергичный характер. Лепешкин и кричал и ругался, другие купцы тоже.
В золотой кучке Ивана Яковлича виднелись чьи-то кольца и двое золотых часов; тут же
валялась дорогая брильянтовая булавка.
Дни за два шум переставал,
комната была отворена — все
в ней было по-старому, кой-где
валялись только обрезки золотой и цветной бумаги; я краснел, снедаемый любопытством, но Кало, с натянуто серьезным видом, не касался щекотливого предмета.
Книги
валялись грудами
в сырой, нежилой
комнате нижнего этажа
в доме Сенатора.
Дед засек меня до потери сознания, и несколько дней я хворал,
валяясь вверх спиною на широкой жаркой постели
в маленькой
комнате с одним окном и красной, неугасимой лампадой
в углу пред киотом со множеством икон.
«Где же ум был? — спрашивал он себя, шагая по
комнате. — Бросил одну прорву, попал
в другую, и все это даже не жалко, а только смешно и для моих лет непростительно глупо. Вон диссертация
валяется… а дома Варинька…»
В комнате не было ни чемодана, ни дорожного сака и вообще ничего такого, что свидетельствовало бы о прибытии человека за сорок верст по русским дорогам.
В одном углу на оттоманке
валялась городская лисья шуба, крытая черным атласом, ватный капор и большой ковровый платок; да тут же на полу стояли черные бархатные сапожки, а больше ничего.
Комната имела такой вид, точно кто-то сильный,
в глупом припадке озорства, толкал с улицы
в стены дома, пока не растряс все внутри его. Портреты
валялись на полу, обои были отодраны и торчали клочьями,
в одном месте приподнята доска пола, выворочен подоконник, на полу у печи рассыпана зола. Мать покачала головой при виде знакомой картины и пристально посмотрела на Николая, чувствуя
в нем что-то новое.
Она проснулась, охваченная дрожью. Как будто чья-то шершавая, тяжелая рука схватила сердце ее и, зло играя, тихонько жмет его. Настойчиво гудел призыв на работу, она определила, что это уже второй.
В комнате беспорядочно
валялись книги, одежда, — все было сдвинуто, разворочено, пол затоптан.
В неметенной и нетопленной
комнате отдавало сыростью и прелью; вместо домашней утвари стояли два деревянных чурбана, так что и жилого вида
комната не имела; даже нищенской рвани не
валялось на полу.
Володя поклонился и вышел. Полковничий денщик провел его вниз и ввел
в голую, грязную
комнату,
в которой
валялся разный хлам и стояла железная кровать без белья и одеяла. На кровати, накрывшись толстой шинелью, спал какой-то человек
в розовой рубашке.
В зале половицы слегка колебались, штукатурка кусками
валялась на полу, а на потолке виднелись бурые круги вследствие течи; посредине
комнаты стоял круглый банкетный стол, на котором лежал старинный-старинный нумер"Московских ведомостей".
Комната ее вечно оставалась неприбранною; постель стояла
в беспорядке; принадлежности белья и туалета
валялись разбросанные по стульям и на полу.
Вскоре отец захворал, недели две он
валялся по полу своей
комнаты на широкой серой кошме, весь
в синих пятнах, и целые дни, сидя около него, мальчик слушал хриплый голос, часто прерываемый влажным, глухим кашлем.
В комнатах все было перевернуто вверх дном,
валялись пробки, окурки сигар, объедки балыка и т. п.
В комнате я один, на столе пустая посуда, а из окна дует холодом и сыплет снег. Окно было разбито, стекла
валялись на полу. Дворник стучал по раме, забивая окно доской. Оказалось, что свинья, случайно выпущенная из хлева извозчиком, выдавила боком мое окно.
Устав смотреть на него, Фома стал медленно водить глазами по
комнате. На большие гвозди, вбитые
в ее стены, были воткнуты пучки газет, отчего казалось, что стены покрыты опухолями. Потолок был оклеен когда-то белой бумагой; она вздулась пузырями, полопалась, отстала и висела грязными клочьями; на полу
валялось платье, сапоги, книги, рваная бумага… Вся
комната производила такое впечатление, точно ее ошпарили кипятком.
«Бенни лежал на постели со свесившейся головой, обруч и окровавленные тряпки
валялись на полу, раздробленная рука, лежавшая постоянно
в вытянутом положении, сдвинута с места. Стон раздавался по всей
комнате.
К той, которая выходила окнами во двор, прилегал сбоку небольшой кабинет, назначавшийся служить спальней; но у Вельчанинова
валялись в нем
в беспорядке книги и бумаги; спал же он
в одной из больших
комнат, той самой, которая окнами выходила на улицу.
К счастию,
в кондитерской никого не было; мальчишки мели
комнаты и расставляли стулья; некоторые с сонными глазами выносили на подносах горячие пирожки; на столах и стульях
валялись залитые кофием вчерашние газеты.
День проходил у него
в угрызениях совести; часто он не выносил их остроты, бросал работу и ругался страшными ругательствами, бегая по
комнате или
валяясь на постели. Мотря давала ему время перекипеть, тогда они мирились.
После такого рода неприятностей почтенный судья о театре, конечно, забыл и думать, а пустился
в закавказский преферанс и выиграл тьму денег, ограничась
в отношении своей роли только тем, что, когда при его глазах лакей, метя
комнату, задел щеткой тетрадку и хотел было ее вымести вместе с прочею дрянью, он сказал: «Не тронь этого, пусть тут
валяется», — но тем и кончилось.
Прошла неделя. Раз Половецкий возвратился
в свою
комнату после всенощной и пришел
в ужас. Его котомка была распакована, а кукла
валялась на полу. Он даже побелел от бешенства, точно кто его ударил по лицу. Не было никакого сомнения, что все это устроил брат Ираклий Половецкий вне себя бросился разыскивать брата Павлина и сообщил ему о случившемся.
— Да, да, я мысленно простился со всем и совсеми, — продолжал Половецкий. —
В сущности, это был хороший момент… Жил человек и не захотел жить. У меня оставалось доброе чувство ко всем, которые оставались жить, даже к жене, которую ненавидел. Все было готово… Я уже хотел уйти из дома, когда вспомнил о детской, освященной воспоминаниями пережитых страданий. Я вошел туда…
Комната оставалась даже неубранной, и
в углу
валялась вот эта кукла…
Видел тесную, душную
комнату, грязную, как все караульни
в мире, с заплеванным полом и такими замасленными, запятнанными стенами, точно по ним ходили или
валялись.
Довольно большая
комната,
в которой живет Ольга Николаевна с матерью. За деревянной, не доходящей до потолка перегородкой спальня;
в остальном обстановка обычная: круглый стол перед проваленным диваном, несколько кресел, зеркало; грязновато,
в кресле
валяется чья-то юбка. Сумерки.
В открытую форточку доносится негромкий благовест с ближайшей, по-видимому, небольшой церковки: звонят к вечерне.
Она провела офицера через две
комнаты, похожие на гостиную, через залу и остановилась
в своем кабинете, где стоял женский письменный столик, весь уставленный безделушками. Около него, на ковре,
валялось несколько раскрытых загнутых книг. Из кабинета вела небольшая дверь,
в которую виден был стол, накрытый для завтрака.
Эта общая
комната, хотя
в ней и сидело теперь несколько человек, все почему-то невольно напоминала какой-то нежилой покой: совершенно голые стены, голые окна, из которых
в одном только висела, Бог весть для чего, коленкоровая штора, у стен
в беспорядке приткнулись несколько плетеных стульев,
в одном углу
валялись какие-то вещи, что-то вроде столовой да кухонной посуды, какие-то картонки, какая-то литография
в запыленной рамке, сухая трава какая-то
в бумажном тюричке, ножка от сломанного кресла…
Вошли через сенцы
в тесную
комнату с грязными, полуоборванными обоями. Везде
валялись книги. К стене были пришпилены булавками портреты Маркса, Чернышевского и Горького.
Небольшая лампа с надтреснутым колпаком слабо освещала коричневую ситцевую занавеску с выцветшими разводами; на полу
валялись шагреневые и сафьянные обрезки.
В квартире все спали, только
в комнате Елизаветы Алексеевны горел свет и слышался шелест бумаги. Андрей Иванович разделся и лег, но заснуть долго не мог. Он кашлял долгим, надрывающим кашлем, и ему казалось, что с этим кашлем вывернутся всего его внутренности.
Катя бросилась прочь. Вбежала
в Женотдел.
В загаженных
комнатах был беспорядок, бумаги
валялись на полу, служащих не было.
В дальней
комнате Вера с Настасьей Петровной и татаркою Мурэ жгли
в комнате бумаги. Вера исхудала за несколько часов, впалые щеки были бескровны.
В углу стояла кровать из простого некрашеного дерева с жестким тюфяком, кожаной подушкой и вязаным шерстяным одеялом. Над ней висел образок, украшенный высохшей вербой и фарфоровым яичком. У широкого окна, так называемого итальянского, стоял большой стол, на котором
в беспорядке
валялись книги, бумаги, ландкарты и планы сражений. Шкаф с книгами, глобусы, географические карты, прибитые к стене, и несколько простых деревянных стульев дополняли убранство
комнаты юного спартанца.
В Москве между тем действительно жить было трудно. До народа доходили вести одна другой тяжелее и печальнее. Говорили, конечно, шепотом и озираясь, что царь после смерти сына не знал мирного сна. Ночью, как бы устрашенный привидениями, он вскакивал, падая с ложа,
валялся посреди
комнаты, стонал, вопил, утихал только от изнурения сил, забывался
в минутной дремоте на полу, где клали для него тюфяк и изголовье. Ждал и боялся утреннего света, страшился видеть людей и явить на лице своем муку сыноубийцы.
Бедная
комната. С одной стороны верстак; на стене висят столярные инструменты;
в беспорядке
валяются распиленные дерева; у другой стены шкапчик, над комодом, с посудою. Прямо и с обоих боков
комнаты двери; одно окно; к стороне верстака две скамейки, к другой стороне столик, около него старый кожаный диван, такие же кресла, два стула и пяльцы. приказные служители.
В комнате этой, обитой серым ситцем, на огромной софе лежит неподвижно этот «баловень счастья» и смотрит
в одну точку. Одет он
в атласный фиолетового цвета халат, с расстегнутым на груди воротом рубашки. Золотой крестик с двумя образками и ладанкой на шелковом шнурке выбился наружу и лежит поверх халата. Одна шитая золотом туфля лежит у босых ног на софе, а другая
валяется на полу.
В предшествующей
комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
31-го августа
в субботу,
в доме Ростовых всё казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты.
В комнатах стояли сундуки,
валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные
вèрхом и увязанные, некоторые еще пустые.